* * *
Хмуриться не надо,
Незачем роптать, -
В жизни есть услады,
За усладой – падь.
В жизни очень много
Скучных, серых дней.
Жизнь – подарок Бога –
Ясного ясней.
Так решил Всевышний -
Каждому своё,
Не напрасно вышли,
Здесь нашли жильё.
И не надо больше,
Нам дано как раз…
В силе слово Божье,
Что воскрылило нас.
* * *
Войны - как эти волны –
Рушат прибрежные скалы,
В них выбивают штольни;
Скалы обломки скалят.
Волнами правит ветер –
Вы же видите сами.
Войны на белом свете
Вспыхивают и угасает.
* * *
Вновь на пути ограда.
Или в трясину стезя.
В жизни немного надо –
Это найти себя.
* * *
Звёзды не любопытны,
Мы здесь охочи до звёзд –
Взглядом лизать привыкли
Этот небесный наркоз.
Звёзды внушают мысли:
Как мы с вами малы;
Блёстками в небе повисли,
Если глядеть с земли.
* * *
Мотыльки мы здесь под пламенем,
А великость наша – блеф.
Почему понимаем мы,
Как ничтожен наш успех.
* * *
Тело сделано из праха
С добавлением воды
Для еды, любви и страха,
Для усов и бороды,
Чтобы меньше уставало,
Уложилось чтоб на жизнь,
Чтоб к душе не приставало,
Если та помчится ввысь.
* * *
Заблудиться может всяк –
Словно рылом о косяк.
Осуждать зачем беднягу,
Что свалился в передрягу.
* * *
Поле залито лунным сиропом.
И на озеро пролит сироп.
И приветствуют звёзды всем скопом
Ночь матрону пришедшую в срок.
В кучу сбился туман у оврага,
Солнцелучия тихого ждя.
А роса утром будет – что надо,
Ни какого не надо дождя.
* * *
Расчет глядит колючим оком,
Ему, видать, не отцвести.
История простит жестокость,
Но только правда не простит.
* * *
Чудак идёт за идеалом –
Не терпится найти – аж жуть.
Не остановится на малом –
Боится потерпеть нужду.
За путь он этот платит кровью,
В безумстве крутится почти,
И цели он не видит кроме
Осуществления мечты.
* * *
На земле мороз не вечен,
Что жестокостью отмечен.
И закон жестокий
Соблюдает сроки.
* * *
Тополиные пушинки –
За вершинки, провода;
Всполошинки-порошинки,
Хорошинки хоть куда.
Дворники, чины из ЖЭКа
Слов расшнуровали течь,
Косятся не хуже Джека –
Это о собаке речь.
И пожарники рыдают,
Предрекают злой пожар.
Ротозеи наблюдают,
Надо же такое в дар.
А из мэрии указы
Четкие – куда верней:
Тополя подрезать сразу,
Если можно, до корней.
Скоро летних снегопадов
Не увидит детвора.
Лёт пушинок – детям в радость.
Возгласы среди двора.
* * *
Всего-то девять граммов…
Всего-то девять… Ах!..
Короткий выкрик: Мама!
И ты на небесах.
* * *
Чиновнику, естественно,
Дешёвый нужен труд.
Энтузиазм и жертвенность
Ему доход несут.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Стыд- - Eduard Schäfer Я не упоминал в страничке знакомства со мной, что моя христианская
жизнь была похожа на скалистые горы, где всё и прекрасные вершины и
смертоносные расселины.
Так получилось, что момент своего " обжигания " я не осознал, считая,
что это Бог меня оставил...
В общем, я оказался,как бы не было мне больно это писать, в тюрьме.
Мне дали 6-месяцев, из которых я отсидел, по милости Божией только
3 месяца. В момент моего заключения я всё осознал, понял все свои
ошибки, а самое главное я ещё крепче полюбил Бога.
У меня было много знакомств с заключёнными, я честно им рассказывал
о себе и моих отношениях с Богом,после этих бесед многие стали тянуться к Богу, к поиску истины...
Однажды, будучи уже долгое время на свободе, я поехал с братьями
отвозить одного гостя в другой город, в тот в котором я сидел, не
заметно для себя ,я оказался в районе , который прославился своей
преступностью. Мы вышли из машины, чтобы проводить брата до дома,
на какое-то время мы остановились и краем глаза на углу улицы, который
оказался "точкой" я увидел, парня с которым был в одной тюрьме,
он был "дилер". Он стоял, вид его был измучен, он смотрел в мою сторону, ища моего взгляда, видно, что он хотел со мной поговорить,
но я молча отвернулся, потом мы сели с братьями в машину...
Приехав домой я открыл Слово Божие, мне открылись вышестоящие места песания, я упал на колени долго рыдал и каялся.
Я был много раз в том городе, в том районе, но того человека я больше
не видел, и если бы Господь дал мне вновь с ним встречу, подойдя к нему, в первую очередь я бы сказал:" Прости меня, Гена..."
